– Но мы исключили вероятность этого! – воскликнул он.

– Мне хотелось бы, чтобы мы пересмотрели наш более ранний вывод, – спокойно ответил Брэдфорд.

– Но, кажется, мы до конца проработали этот вариант, – сказал Брукс, глядя на Брэдфорда. – Как с практической, так и концептуальной точек зрения данная теория представляется невероятной. Мэттиас неразрывно связан с Парсифалем. Один не может существовать без другого. Тем не менее Советский Союз не знает о существовании Парсифаля. В противном случае на нас уже обрушились бы десять тысяч боеголовок, уничтожив половину страны и все наши военные сооружения. У русских нет иного выбора, кроме как нажать на кнопку запуска, отложив вопросы на время после первого удара. Наша разведка тщательно следит за состоянием русских ракет. Они не приведены в состояние повышенной боеготовности. По вашим словам, мистер Брэдфорд, на нашей стороне только время.

– Я по-прежнему придерживаюсь своей позиции, господин посол. Шифр КГБ в чемоданчике Каррас – не более чем ложная улика. Она невиновна. Я не верю, что шифр может быть предметом торговли.

– Почему нет? – поинтересовался генерал. – Разве есть вещи, которые не продаются?

– Шифры, подобные этому, не являются предметом продажи уже потому, что нет желающих покупать код, который периодически и без всякой системы меняется.

– К чему вы клоните? – прервал его Хэльярд.

– К тому, генерал, – Брэдфорд несколько повысил голос, – что кто-то в Москве должен был снабдить кого-то этим кодом. Возможно, мы находимся ближе к Парсифалю, чем думаем.

– Поясните вашу идею, пожалуйста! – произнес Брукс, подавшись вперед.

– Кто-то так же отчаянно, как и мы, пытается выйти на Парсифаля. И по тем же самым причинам. Кто бы это ни был, он здесь, в Вашингтоне. Возможно, мы ежедневно встречаемся. Я знаю только то, что он работает на Москву, а разница между нами и им лишь в том, что он ищет Парсифаля дольше, чем мы. Он узнал о Парсифале раньше нас. Это означает, что и в Москве кто-то знает о нем. – Брэдфорд глубоко вздохнул. – В этом суть самого ужасного кризиса из всех, перед которыми стояла эта страна. В Вашингтоне сидит агент-«крот», который может нарушить баланс сил, поставить под сомнение всемирное признание нашего военного и морального превосходства, которые и составляют понятие мощи и силы. Это произойдет, если он первым доберется до Парсифаля. И он способен сделать это, так как знает то, что неизвестно нам. Он знает, кто является Парсифалем.

Глава 18

Мужчина в темном плаще и низко надвинутой на лоб широкополой шляпе выбирался из двухцветной спортивной машины и из-за темноты едва не угодил в огромную лужу. Крупные капли дождя стучали по капоту, разбивались о ветровое стекло, барабанили по виниловой крыше автомобиля и взрывались мириадами брызг на покрытой гравием пустынной автомобильной стоянке у самого берега реки Потомак. Человек вынул золоченую газовую зажигалку, чиркнул колесиком, высекая пламя, и тут же спрятал ее обратно. Рука в перчатке осталась в кармане плаща. Он подошел к ограде и посмотрел вниз на мокрую листву и на полосу густой грязи, уходящую в черные воды реки. Подняв голову, он всмотрелся в противоположный берег; уличные огоньки Вашингтона мерцали за дождевой пеленой. Услышав позади себя шарканье подошв по мокрому гравию, мужчина обернулся.

Из темноты появился человек в черно-зеленой пятнистой камуфляжной накидке и тяжелой широкополой кожаной шляпе. На вид ему было лет тридцать. Жесткое лицо с широко расставленными пустыми глазами покрывала густая щетина. Судя по его нелепо-гротескной ухмылке, человек уже порядочно набрался.

– Эй, ну как, а?! – развязно заорал человек в накидке. – Бах! Трах! Бум!.. Капут! Ну точно желторотый рикша, на которого наехал танк. Бабах! Вы такого никогда не видели!

– Отличная работа, – произнес человек в плаще.

– Будь здоров, не кашляй! Я поймал их, как раз когда они подкатили. Бах! Эй, я вас почти не вижу. Это вы, что ли?

– Да, я. Но вы меня огорчаете.

– Это почему? Я классно все сделал.

– Вы пьяны. Я думал, мы договорились о том, что вы бросите.

– Пара рюмашек. Всего-то. И у себя дома, не в забегаловке какой-нибудь… нет, сэр!

– Вы уже общались с кем-нибудь?

– Господи, конечно же, нет!

– Как выбрались оттуда?

– Как вы и сказали. На автобусе… трех автобусах… пару последних миль на своих двоих.

– По дороге?

– Никак нет. Что я, не помню Дананг?

– Отлично, вы заслужили свою награду.

– Да?

– Как это вышло, что газеты об этом ни слова? Ведь рвануло что надо! Горело небось несколько часов, видать было за несколько миль. Почему?

– Это были не очень важные персоны, сержант. Я же вам говорил. Сволочи, предавшие таких, как вы и я, которые оставались здесь и наблюдали, как нас убивают там.

– Ага, значит, я чуть-чуть рассчитался. Наверное, мне пора отправляться к себе в госпиталь?

– Вовсе не обязательно. – Человек в гражданском, к которому обращались «майор», спокойно вынул из кармана руку в перчатке. В руке был маленький автоматический пистолет 22-го калибра, почти незаметный в темноте под дождем. Человек поднял пистолет и выстрелил.

Сержант упал. Его окровавленная голова скрылась под мокрой военной накидкой. Человек в гражданском вытер оружие о свой плащ, присел и разогнул пальцы правой руки трупа.

Двухцветная спортивная машина неслась по проселочной дороге в Мэриленде. Яркие лучи фар выхватывали из темноты скалы, придорожные валуны в высокой траве, низко стелящейся под порывами ветра, косые струи дождя. Водитель в темном плаще и низко надвинутой на лоб широкополой шляпе увидел то, что ожидал, и начал притормаживать. Прежде чем машина остановилась полностью, ее фары погасли. На обочине дороги, рядом с изгородью из колючей проволоки маячил белый корпус машины «Скорой помощи» с правительственными номерными знаками и надписью на дверце: «Военно-морской госпиталь, Бетесда. „Скорая помощь“. 14».

Водитель поставил автомобиль бок о бок с длинным белым микроавтобусом. Он вновь извлек зажигалку, откинул крышку и поднес на короткий момент пламя к правому окну. Дверца медицинской машины открылась, и из нее под дождь выскочил молодой человек. На вид ему не было и тридцати. Под распахнутым форменным плащом виднелся белый халат госпитального служащего.

Водитель спортивного автомобиля нажал на кнопку в подлокотнике своего сиденья. Правое стекло опустилось.

– Влезайте! – прокричал он, перекрывая шум дождя. – Вы там насквозь промокнете!

Молодой человек с характерной латиноамериканской внешностью втиснулся в машину, захлопнул за собой дверцу и смахнул рукой капли влаги со смуглого лица. Под буйной черной шевелюрой ярко сверкали крупные, выразительные глаза.

– Вы мой должник, мамочка, – произнес латинос. – О, большая мама должна мне большую шоколадку.

– Я, конечно, заплачу, хотя можно сказать, что вы всего-навсего погасили свой старый должок.

– Давайте без шуток, мама майор.

– Если бы не я, вас бы давно уже расстреляли в районе военных действий или в лучшем случае вы ворочали бы до сей поры камни в Ливенуорте. Не забывайте, капрал, об этом.

– Я пустил в расход этого шамана для вас! Платите!

– Вы пустили в расход, как вы выражаетесь, двух военных полицейских в Плейку, которые застукали вас в тот момент, когда вы пытались украсть наркотики из военного грузовика с медикаментами. Разве вам не повезло, что я оказался рядом? В реке очутились еще двое «пропавших без вести».

– Еще бы, мамочка, конечно, повезло! А кто была свинья, сообщившая мне о грузовике? Это были вы, майор!

– Я знаю, что вы весьма предприимчивая личность. Все эти годы я внимательно наблюдал за вами. Вы меня ни разу не видели, но я видел вас и всегда знал, где можно вас отыскать. Долги надо возвращать.

– Это верно, но вы ошибаетесь, майор. Недавно я видел вас вечером в телевизионных новостях. Вы вылезали из здоровенного лимузина в Нью-Йорке. У здания ООН, не так ли? Или это были не вы?