– «Апачи», говорит Наружник. Только что прибыла патрульная машина. Двое полицейских входят в здание.

– Мы их видим, – сквозь шорох помех услышал он в ответ. – Как только узнаем, в чем дело, сообщим вам.

Чарли еще раз взглянул на патрульную машину. Что-то показалось ему странным. Обе дверцы остались распахнутыми, чего полиция обычно не делает, покидая автомобиль. Не исключена возможность похищения радиоаппаратуры, документации или даже спрятанного оружия.

В динамике захрипело, потом один из «апачей» – Лоринг даже не познакомился с ними – произнес:

– Любопытно, но ничего страшного. Похоже, что авария на Пятидесятой имеет отношение к одной из известных мафиозных семей Балтимора. Раненый – член мафии и находится в розыске по десятку дел. Мы их допустим в целях идентификации и облегчения последующего расследования.

– О’кей. Конец связи. – Лоринг решил было закурить, но отказался от этой идеи, опасаясь, что дым может выдать его. Рассматривая патрульную машину, он вдруг почувствовал какую-то еще не осознанную тревогу.

По дороге к Медицинскому центру он проезжал мимо полицейского участка. Обратил он на него внимание не из-за вывески, а из-за нескольких патрульных машин, стоявших у здания. Да, но все они были другой раскраски – не черно-белые, а красно-белые. Полиция приморских курортных районов предпочитает яркие цвета.

Тут же пришла еще одна мысль: если в больницу попал крупный мафиози, то полицейское начальство ни при каких условиях не вышлет на дело только одну машину.

«Распахнутые дверцы, бегущие люди, прижатые локти, означающие спрятанное оружие»… Боже мой!

– «Апачи»! «Апачи»! На связь!

– Что за шум, Наружник?

– Полицейские все еще там?

– Они только что вошли в хирургическую.

– За ними! Немедленно!

– Что?..

– Не обсуждать! Выполняйте! Оружие к бою!

Чарли уже мчался со всех ног к двери приемного покоя, запихивая передатчик в карман и вытаскивая свой револьвер 38-го калибра. Запрыгивая на высокий пандус, он ударился ногой, но не обратил на это внимания. С разбегу он вышиб плечом входную дверь, промчался мимо изумленной медсестры за стеклянной стойкой регистратуры и резко огляделся по сторонам, выбирая нужное направление. Вон тот прямой коридор, в котором «апачи» могли увидеть «полицейских». Значит, сюда. Добравшись до угла, он снова огляделся и в десяти футах справа увидел табличку: «СМОТРОВОЙ КАБИНЕТ». Дверь его была плотно прикрыта. Очень странно!

Лоринг бесшумно, быстрыми осторожными широкими шагами, прижимаясь спиной к стене, двинулся к кабинету. Из-за массивной металлической двери послышались два приглушенных хлопка, за которыми последовал душераздирающий вопль. Лоринг понял, что теперь интуиция его не подвела, хотя на этот раз предпочел бы ошибиться. Прижавшись к косяку, он осторожно повернул вниз ручку и, резко распахнув дверь, вновь укрылся за косяком. Тут же раздались выстрелы; пули раскрошили штукатурку противоположной стены коридора под потолком. Стрелявшие явно находились в глубине помещения. Чарли пригнулся и нырнул вперед. Оказавшись на полу, он перекатился в сторону. Поймав в поле зрения фигуру в синей форме, он выстрелил несколько раз, целясь в ноги, но пули рикошетили от металлических конструкций, заполонивших кабинет. Чарли четко помнил приказ: «В бедро, лодыжку, ступню. В крайнем случае – в руку. Но только не в грудь и не в голову. Взять живым!»

Над хирургическим столом возникла еще одна фигура в синей форме. Выбора не было. Лоринг выстрелил в упор. Киллер рухнул на пол с дырой в горле. Тяжелый автоматический пистолет выпал из руки «полицейского».

Второго необходимо взять живым, приказал себе Чарли. Ногой захлопнув дверь, он перекатился по полу и выстрелил в потолок. Яркие неоновые трубки брызнули осколками. Теперь в кабинете остался единственный источник света – маленькая сильная лампа на столе в дальнем углу.

Во мраке грохнули три выстрела. Пули врезались в деревянную панель над головой Чарли. Он резко откатился влево и наткнулся на два безжизненных тела. Кто это? «Апачи»? Не важно; сейчас не до покойников; главное – не упустить того, кто остался жив. В этой комнате, залитой кровью и заваленной трупами, в живых осталось двое. Это была настоящая расправа.

С противоположной стороны комнаты раздалось стаккато выстрелов. Живот обожгло пулей. Боль вызывала приступ холодной, целенаправленной ярости. Опыт и реакция не должны подвести. Чарли уже потерял одного недавно; этого потерять нельзя. Он просто не имеет на это права!

Чарли прыгнул по диагонали направо и сильным толчком направил носилки-каталку в тот угол, откуда прозвучало смертельное стаккато. Услыхав удар, Лоринг вскочил и, держа револьвер обеими руками, выстрелил в протянувшуюся из мрака руку. За дверью в коридоре кричали все громче.

Осталось сделать еще немного. И если это удастся, то он на сей раз не проиграет.

Глава 34

Капитан-лейтенант Томас Деккер вошел в кабинет Пятого стерильного в сопровождении двух сотрудников Службы безопасности Белого дома. Целеустремленность и легкое возбуждение были видны на его застывшем, немного худощавом лице. Широкоплечая фигура капитана в ладно сидевшем на нем темно-синем мундире свидетельствовала о регулярных физических упражнениях, выполняемых не из любви к спорту, а из чувства долга. Он был слишком напряжен, слишком скован в движениях. Но Хейвелок больше смотрел на лицо офицера, похожее на жесткую маску. Маска неизбежно расколется вдребезги, как только начнется то, что должно начаться. Несмотря на внешнюю силу, уверенность и целеустремленность, Деккер в глубине души был наверняка потрясен и всеми силами пытался скрыть свои чувства.

– Благодарю вас, джентльмены, за дверью в конце коридора направо вы найдете кухню. Повар приготовит для вас что-нибудь поесть, пиво, кофе – одним словом, сделает все, что вы пожелаете. Полагаю, мне пришлось прервать ваш ужин, и я не знаю, когда мы здесь освободимся. Если вам надо позвонить, не стесняйтесь, пользуйтесь телефоном.

– Спасибо, сэр, – ответил человек, стоящий слева от Деккера, кивнул головой своему напарнику, и они оба вышли из кабинета.

– Вы прервали и мой ужин, и я надеюсь…

– Заткнитесь, капитан, – прервал его Хейвелок.

Дверь затворилась, и Деккер в ярости сделал несколько шагов по направлению к письменному столу. Однако негодование было слишком наигранным, ярость чересчур подчеркнутой. За всем этим стоял страх.

– У меня на сегодняшний вечер назначена встреча с адмиралом Джеймсом, командующим Пятым военно-морским регионом.

– Адмирал предупрежден, что срочные служебные дела не позволят вам встретиться с ним.

– Это возмутительно! Я требую объяснений!

– Вместо объяснений вас следует расстрелять, – произнес Хейвелок, вставая. У Деккера отвалилась челюсть. – Я полагаю, вам известно за что.

– Вы… вы!.. – Глаза офицера округлились, он судорожно глотал, а лицо превратилось в белую маску. – Так это вы звонили мне и задавали вопросы! Вы заявили… что великий человек… не помнит! Это – ложь!

– Это – правда, – просто ответил Майкл. – Но вы не могли понять, что случилось, и от неизвестности лезли на стену. Поиски ответа на этот вопрос занимали все ваши мысли с того самого момента, как я позвонил. Вы знали, что натворили.

Лицо Деккера вновь окаменело; брови поднялись, глаза остекленели – точь-в-точь военный, не желающий сообщать врагу ничего, кроме личного номера и воинского звания, даже под угрозой пыток.

– Я ничего не скажу вам, мистер Кросс. Ведь ваша фамилия Кросс, не так ли?

– Можете ко мне так обращаться, – ответил Майкл, кивнув. – Но рассказать вам придется, и вы непременно расскажете. В противном случае по президентскому указу вас упрячут в самую глухую камеру Ливенуорта, а ключ выбросят. Суд над вами представляет слишком большую угрозу безопасности страны.

– Нет!.. Вы не можете так поступить! Я не сделал ничего плохого! Я был прав… мы были правы!